Глава 1, Основные выводы

Яценко С.А.

Изучение и сопоставление обширных материалов по наиболее полно документированным этносам позволяет, прежде всего, выявить важнейшие особенности костюмных комплексов отдельных народов ахеменидо-скифской эпохи.

Костюмный комплекс персов при Ахеменидах демонстрирует преобладание у мужчин, в отличие от степных кочевых соседей, верхней нераспашной плечевой одежды (аналогичная картина наблюдается и у северо-западных ираноязычных соседей персов — мидийцев и сагартиев, и у северо-восточных — парфян). Другой важной особенностью господствующего этноса империи Ахеменидов было большое количество заимствований знатью от предшественников — мидийцев (см. главу 4.1). Имперское положение персов обусловило повышенный комфорт и известную изнеженность в сфере использования костюма и его аксессуаров: широкое употребление дорогой косметики лицами обоих полов, обязательное ношение нательной одежды, сезонная смена окраски нераспашной одежды, укрывание знатными женщинами всего тела от солнечных лучей и ношение аристократией варежек и перчаток в теплом климате Персиды/Фарса, использование в качестве основного красителя самой дорогой в тогдашнем мире краски — пурпура, бытование чисто золотых поясов. Третья характерная черта персидского костюма — широкое использование пестрых и полосатых тканей, особенно для штанов и нераспашного сараписа (на одном предмете — подчас до трех видов пестрых тканей с орнаментами в виде крупных кружков с розеткой, сетчатого и др.), и яркой окраски штанов и обуви. Силуэт костюма плавно сужался у мужчин к конечностям, женский — был более сложным и напоминал песочные часы.

Халат «кандис» имел узкий и широкий отложной воротник (как и у арейев) и мог в случае необходимости крепиться сзади у ворота. Кафтаны «гаунака» обычно не запахивались, а держались лишь поясом; иногда они имели складчатые подол и рукава; документирован уникальный образец ворота с двумя лацканами. Верхняя нераспашная одежда «сарапис» иногда была с очень короткими или длинными расширяющимися рукавами и носилась в комплекте с рубахой; изредка она была стеганой; часто имела вертикальную полосу декора. Этническая традиция явно предписывала мужчинам носить головной убор и лицам обоих полов подпоясывать верхнюю нераспашную одежду. Важным элементом костюма аристократов являлась пелерина из дорогих пестрых тканей, часто – с двумя треугольными выступами.

Любимым мужским головным убором была «тиара» из войлока с заостренным и свисающим верхом и завязками у подбородка (у магов они сопровождались особым прикрепленным платком), популярна у аристократов была цилиндрическая tiara . Оригинальна четырехгранная «тюбетейка» с треугольным вырезом надо лбом. Женщины обычно носили длинные головные покрывала. Специфичны мужские (реже женские) широкие «наградные» зубчатые диадемы из металла, а также толстые объемные обручи с богатым декором. Мужчины носили длинные волосы без прямого пробора; усы отпускали только вместе с бородой. Женщины заплетали косу, которая носилась в длинном тканом накоснике с крупным шариком на конце; известны и оригинальные типы коротких причесок (в том числе — с выступом надо лбом).

Штаны носили узкие с преобладающим декором из горизонтальных рядов зигзага, реже — сетчатого и др. У знати известны юбки элмаского типа. Тканые кушаки у женщин и жрецов отличались длинными свисающими концами. Наборные пояса украшались квадратными или круглыми бляшками. О впервые упоминаемых в иранском мире золотых поясах ничего конкретного не известно. В отличие от народов более восточной части иранского мира («саков» Южной Сибири и Семиречья, бактриев, арейев, арахотов) у персов преобладала низкая обувь (туфли и полусапожки), что, возможно, связано с тропическим климатом Персиды.

Большое значение имеет анализ костюма самой знаменитой и могущественной группы кочевых этносов данной эпохи — европейских скифов.

Ранний комплекс «архаических» скифов документирован на изваяниях и торевтике. Здесь представлены такие наиболее специфические его элементы, как длинный мужской халат, женский кафтан с короткими рукавами, мужской со стоячим воротом и иногда — зубчатым подолом, башлыки нескольких типов (шлемообразный с гребнем и декором из горизонтальных полос на боковых лопастях; с невысоким острым верхом и длинным узким назатыльником), женский полусферический головной убор с отверстием на макушке для пряди волос и диадемы с двухрядным размещением украшений, широкие шаровары у обоих полов, широкие мужские пояса, застегнутые на животе прямоугольной пряжкой, женские туфли с загнутыми носками и мужские сапоги чуть ниже колен. В прическе характерны мужская коса, либо суженная книзу (Северный Кавказ), либо дополненная особым прямоугольным украшением на конце (Правобережная Украина), женский широкий накосник.

Системное сопоставление помогает решить давний спор ученых об этнической принадлежности стрелков-варваров на афинской вазописи рубежа VI–V вв. до н.э. Они не имеют никакого отношения к костюму ни персов, ни мидийцев, ни этносов Малой Азии, точно передавая этнографические черты конкретного кочевого ираноязычного этноса. Наиболее оригинальные элементы костюма на этих изображениях: кафтаны со скошенными к бокам полами (подчас безрукавные и со вставкой в верхней части спинки в виде фигурной скобки «{»); длинные, застегнутые наглухо халаты; некоторые башлыки (преобладающий тип с длинным заостренным верхом, узким назатыльником и лентами-завязками; с яйцевидным верхом и длинным узким назатыльником) и полусферическая шапочка с отверстием на макушке для пряди волос; туфли с острыми носками; длинная коса у зрелых мужчин и две косы в сочетании с длинным чубом у юношей. Эти элементы имеют прямые параллели только у кочевых саков Западного Туркестана (тиграхауда и «заморских») и кочевников более восточных районов (Северного Тянь-Шаня и Юго-Западной Сибири), которых афинские греки видеть в конце VI в. до н.э. реально не могли. Однако многие из этих элементов достоверно документированы на раннескифских изображениях Северного Кавказа и Северного Причерноморья. В целом костюмный комплекс ранних скифов не имеет почти ни одного общего микроэлемента с костюмом более поздних «классических» сколотов, что надежно подтверждает версию А.Ю. Алексеева о наличии двух волн миграции в Восточную Европу скифов разного происхождения.

Костюм скифов-сколотов «классического» времени, богато документированный разными видами источников (изображениями на каменных изваяниях и так называемой греко-скифской торевтике, остатками предметов одежды в погребениях), имеет следующие характерные особенности. Носились мужские халаты до колен и женские типа «кандис» с расширяющимися внизу рукавами с закругленным краем и скругленными углами бортов. Мужские кафтаны «сисирна» иногда имели по три клиновидных выступа разной длины спереди на подоле или только сзади, треугольный элемент, вшитый в верхний край спинки, длинные узкие боковины, капюшон, обшлага раструбом. Кафтаны украшались в основном вдоль бортов (иногда полосой из меха или сплетенных кожаных полос; часто так же декорировался и край подола) и у пройм рукавов; наиболее роскошной была вышивка вертикальной полосы на спинке («бегущая спираль», стилизованные побеги). У женщин бытовали очень короткие кафтаны и распашные безрукавки, длинные широкие плащи. Горизонтальный ворот мужских рубах обшивался рядом полуовальных пластинок. Женские платья длиной от щиколоток до пят чаще всего были декорированы поперечными рядами бляшек или бус ниже локтя и отчасти у края ворота, изредка имели вертикальную полосу декора; у девочек известны образцы с резко расширяющимися рукавами, линией декора поперек груди; у воительниц бытовали платья с глубоким боковым разрезом подола.

Женщины носили распашные юбки разной длины и своеобразную юбку-понёву из двух частично сшитых полотнищ; конец более длинного из них подворачивался сзади, охватывал бедра и повязывался на боку. У мужчин известны штаны разной ширины. Их декор заключался в нашивке снаружи лампасов, в шитье из сплошь узорчатой ткани или в изготовлении лицевой и тыльной сторон штанины из ткани с разным узором (у женщин штаны предполагаются). Обувь в виде двусоставных полусапожек«скификов», реже — высокие кожаные чулки и матерчатые ноговицы. Женской обувью были цельнокроеные туфли с декором носков из рядов бляшек, носившиеся в комплекте с чулками и полотняными обмотками. Мужские пояса иногда были очень широкими, крепились пряжкой или завязками на левом боку и украшались набором однотипных золоченых бляшек. Известны и женские наборные пояса.

Головные уборы женщин представляют несколько специфических цилиндрических форм («калафы» и «тиары» с длинным покрывалом, экземпляры с низким верхом и длинными наушниками), конусовидные (как с обильным золотым декором и покрывалом, так и скромные рядовые детские с навершием в виде кольца или фигурки птицы), башлыки (с округлым верхом и длинным широким назатыльником; кожаные уборы воительниц с обручем на лбу) и головные повязки девочек и девушек из ремешка с вплетенной в него бусиной или с декором из бус черного, синего и желтого цветов. Мужскими головными уборами были башлыки (с невысоким заостренным верхом и длинным широким назатыльником; с овальным высоким или облегающим верхом и в виде высокого конуса), маленькие полусферические шапочки, головные повязки (двойная с тремя узлами на висках; декорированная рядом бляшек и со свисающим на темени коротким концом).

Для мужских причесок характерны небольшой узел надо лбом при разной длине волос; завивка (спиральными или трубчатыми локонами всех волос или только подвивание их концов наружу, что отмечено и у женщин); коса разной длины; пропускание короткой пряди волос через коническую втулку на макушке; ношение гребня сзади в волосах.

В костюме часто использовались пестрые ткани (с узором в виде кружков, треугольников из точек или крестиков), реже — полосатые. Предпочитали яркие расцветки (алый и пурпурный цвета; сочетание красного и зеленого, оранжевого). Мужской силуэт был сигаровидным, женский плавно расширялся книзу. У мужчин акцент во внешнем облике делали на узкой талии, пышных висящих усах, на оформлении прически, декоре бортов и разных частей рукавов кафтана, пестрой расцветке штанов. У женщин не было принято акцентировать внимание на груди и бедрах.

Костюм пазырыкцев Алтая на фоне других иранских этносов древности специфичен прежде всего головными уборами типа 1 (с деревянным гребнем и несколькими скульптурками животных), уборами типа 2 (с колпачком для косицы и навершием в виде «лепестка» с фигурками птиц по краю), орнаментом (стилизованные петушки, фантастические рыбы, «змеиная чешуя», некоторые варианты растительных побегов и др.) и широким применением часто простеганных сухожильными нитями предметов, золотой и оловянной фольги. Головные уборы и прически, а также перечень одежд у обоих полов в основном несходны (для женщин специфичны длинные платья, нательные рубахи (?), юбки и пояса-шнуры к ним, нагрудники и полусапожки; для мужчин — плащи-накидки и войлочные куртки-дождевики, укороченные штаны, которые носились также девами-воительницами). Большое значение данный костюмный комплекс имеет в связи с удовлетворительной сохранностью многих образцов одежды, что позволяет достоверно представить ее крой.

Локальные особенности пазырыкского костюма проявились более всего в декоре мужских поясов, головных уборов и женских накосников. Имеются и другие отличия. Так, только в западных могильниках ткани включали иногда верблюжьи шерсть и волос, только здесь с умершим помещали штаны; лишь на плато Укок известны войлочные сапоги и т.п. На парадных распашных одеждах подол имеет фигурные выступы (напоминающие либо длинные фалды фрака, либо полуовальный хвост бобра). У этнографических алтайцев древние традиции скифской эпохи сохранились в первую очередь в крое обуви и в таких консервативных элементах, как декор шаманского костюма и отдельные типы женских причесок, поясов.

Костюм хорезмийцев низовий Амударьи характеризуется как заметным различием полов в ношении плечевой верхней одежды (у мужчин — только распашная, у женщин — почти всегда нераспашная) и принципиальными различиями в характере ее декора, так и целым рядом общих черт у обоих полов (плащи-накидки до колен с каймой; полусапожки, короткие прически без пробора). Женское глухое платье с высокой кокеткой было длиной до пят и обычно украшалось на подоле полосой зигзага. Мужские кафтаны имели полосу отделки на бортах и подоле.

Мужские наборные пояса украшались квадратными бляшками; женские матерчатые кушаки имели длинные свисающие концы. Среди мужских головных уборов наиболее специфичны некоторые башлыки (полусферический с острым выступом на макушке, носившийся, видимо, поверх платка; невысокий конусовидный с широкими наушниками), облегающая шапочка с острыми «ушами» по бокам и «пилотка». У мужчин известны очень короткая стрижка, подвивание внутрь концов волос, бороды разных фасонов при выбритых усах или только напомаженные усы.

Силуэт мужской одежды облегающий, женский обычно имел облик цилиндра.

Еще более важным представляется выделение общих тенденций и элементов в костюме этносов ахеменидо-скифского времени. Компаративный анализ наиболее полно документированных костюмных комплексов ираноязычных народов ахеменидо-скифского времени, расселившихся на огромных пространст­вах Евразии, должен выявить их общие черты и таким образом ретроспективно представить себе общую древнюю основу некогда единого комплекса протоиранцев.

Однако для реконструкции костюма более ранней иранской общности следует учитывать ряд факторов, как то: появление в эпоху раннего железа мировой империи Ахеменидов и ее влияние на родственные ираноязычные этносы; распространение в это время золотого декора костюма знати; значительная роль миграций кочевников в западном направлении; усиление международной трансевразийской торговли; влияние на этносы разных частей иранского мира костюма и аксессуаров греческих государств и Китая. Проблема заключается также в том, что район сложения иранской общности пока не выяснен, локализуясь в разных регионах от южнорусских степей до Казахстана, бассейна Амударьи и Южной Сибири, и является в ученом мире предметом острых дискуссий.

Отдельные предположения о составе древнейших общих элементов костюма иранцев высказывались и ранее. Так, А.Ш. Шахбази допускает, что в их список должны войти халат (кандис), кафтан, башлык с наушниками и острым верхом, штаны и башмаки (Shahbazi 1992, p. 723). К сожалению, он не аргументирует состав этого списка и тем более не уточняет особенности силуэта и системы декора этих предметов.

Е.Е. Кузьмина считает, что происхождение костюма древних иранцев надо связывать в первую очередь с «андроновской» культурной общностью эпохи бронзы, занимавшей значительную часть Центральной Азии. Из приведенного ею списка характерных элементов андроновской одежды (Кузьмина 1994, с. 158–159) наиболее «перспективными» с точки зрения совокупности собранного мною материала по началу эпохи раннего железа являются высокие конусовидные головные уборы и высокие кожаные сапоги, отчасти — нагрудники и трубочки-ворворки для продевания в них пряди волос на макушке. Однако в целом облик костюма «андроновцев» ясно говорит в пользу того, что костюм иранцев формировался не на его основе, а два последних элемента могут быть результатом контактов не столько этнических, сколько региональных. Дело в том, что наиболее яркие, характерные «андроновские» элементы — короткое женское платье длиной лишь немного ниже колен; пояс со свисающими амулетами; декор металлическими бусами; сложные накосные украшения (Усманова, Логвин 1998, рис. 13–16); цветовая гамма женских головных уборов (желтый, красный, синий) и их особый бусинно-бляшечный декор (Усманова 1993, с. 80; рис. 1) совершенно не свойственны ранним достоверно ираноязычным народам. Преобладающий красный цвет одежд (Усманова 2007, с. 97) также не являлся специфической индоиранской чертой, а был весьма широко распространен в Евразии. Если отчасти верить гипотетическим реконструкциям костюма «андроновцев» у Е.Е. Кузьминой, то можно было бы допустить, что в последующую скифскую эпоху единичные традиции андроновского костюма (вязаные шапочки, украшенные рядами бронзовых бляшек; поясная одежда, декорированная клыками животных) сохранялись у отдельных, самых восточных групп предположительно иранских народов, в частности, у носителей тагарской культуры Минусинской котловины (ср.: Мартынов 1972, с. 41, 44). Увы, есть основания считать эти реконструкции весьма произвольными (см. Куприянова 2009б, с. 126-128), так что общих элементов в костюме «андроновцев» и и древнейших иранцев в действительности не было вообще.

Особый интерес для решения данной проблемы представляют могильники западной окраины современного Китая — Синьцзяна (Восточного Туркестана, ныне — Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР), где в условиях пустынного климата обнаружены мумии от эпохи ранней бронзы до поздней античности в одежде прекрасной сохранности (самые ранние – Гемугоу, Сяохэ, Яньхай (рис. 62а, 1-2), Цзяохэ и у р. Тиебань – у оз. Лобнор, Упу у г. Хами, скифской эпохи - Загунлук у Черчена, Субеши под Турфаном, эпохи Хань и позднее – Шампула, Ния, Иньпань и Лоулань, а также Кызылчок, Чумпак, Карадова, Керия, Джумбулак, Аишикециоэр) (см., например: Mair 1995; Study on the Costume 1995; Study on the Costume 1995; New Achievements 1995; The Bronze Age 1998; Good 1998; The Ancient Corpses 1999; A Grand View 1999; Mallory, Mair 2000; Sampula 2001; New Results 2004; Qi Xiaoshan, Wang Bo, 2008). Сложность, однако, в том, что сюда в эпоху бронзы проникали племена, среди которых были предки как ираноязычных, так и тохароязычных индоевропейских народов (первые к концу античной эпохи сильно уступили свои позиции соседям и сохранились лишь на западе Синьцзяна), и вообще языковую принадлежность населения Восточного Синьцзяна в раннее время из-за отсутствия письменных источников установить трудно. Рассмотрение костюмных материалов этого региона осложнено и тем, что они распылены в редких изданиях на китайском и уйгурском языках, могильники часто описаны слишком кратко и обобщенно (без подробного описания отдельных могил), а их датировка еще не во всех случаях ясна (этим объясняется и отсутствие специального раздела о костюме жителей Восточного Синьцзяна в нашей книге). Некоторая часть важных костюмных находок региона в конце 1990-х годов была передатирована более поздним временем (концом династии Чжоу и даже правлением Хань), а не эпохой бронзы (например, основные могилы некрополя Загунлук вначале датировали XII-VIII вв. до н.э., а затем - VIII-V вв. до н.э.).

¹⁰⁰ Важную роль в ознакомлении русскоязычного читателя с древнейшим костюмом Синьцзяна сыграли его описания в статьях и книгах уйгурско-таджикской исследовательницы Г.М. Майтдиновой, неоднократно бывавшей в фондах музеев региона и хорошо знакомой с соответствующей литературой на уйгурском и китайском (см. прежде всего: Майтдинова 1992, с. 118–120; 2000, с. 158–159; 2001в; 2003, с. 16–17, 23, 27–29, 32, 53, 57, 132, 160–163; необходимая литература на китайском была переведена для Г.М. Майтдиновой археологом из Синьцзяна Замиром Сайдулло). К сожалению, она использовала перовоначальные, удревненные датировки. Более поздний костюм этого региона, начиная с римского времени до XIV в., подробно рассмотрен нами в специальной главе (Яценко 2000б, с. 296–384).

Ранние костюмы Синьцзяна принципиально важны для ранней истории иранского костюма в силу удаленности региона от крупнейших культурных центров иранского мира: наиболее вероятно, что специфические элементы иранского костюма попали сюда еще в эпоху бронзы, при переселении саков с запада.¹⁰⁰ В могилах Загунлука раннескифского времени весьма разнообразны цветовая гамма и орнаментика тканей (окрашивание штампом и вручную, вышивка): наряду с геометрическими узорами (полосатые, ряды ромбов с крестами в центре, бегущей волны, меандров, стилизованных ушей копытных?, песочных часов) здесь представлены фигурки козлов, верблюдов и кошачьих. Столь же важна для нашей темы большая серия бронзовых изображений европеоидов — западных соседей иньского Китая XIII–XI вв. до н.э. большая статуя (The Golden Age 1999, p. 208), фигурки и головы, найденные в Саньсиньдуе (Sanxindui) в провинции Сычуань (см., например: www.guoxue.com/sxd/sxd_01.htm). Представляют интерес, в частности, запахнутый налево кафтан ниже колен на статуе, заправленные в штаны сапожки с острыми, загнутыми внутрь носами у сидящих фигурок.

Вероятно, разгадку формирования комплекса костюмов ираноязычных народов древности на сегодняшний день можно попытаться решить, анализируя материалы разных культур эпохи поздней бронзы на всей территории будущей иранской общности (от Западного Китая до Украины). К сожалению, специальные детализированные обобщения по костюму этих общностей пока отсутствуют. Вместе с тем отдельные известные мне яркие находки (а также самые восточные в Синьцзяне, датированные скифской эпохой, но попавшие туда, видимо, рваньше) вполне обнадеживают в этом отношении.¹⁰¹

¹⁰¹ Так, в могильниках скифского времени Загунлук и (более позднем) Субеши в Синьцзяне найдены халаты, по всем основным параметрам соответствующие кандису скифской эпохи (ср.: Майтдинова 2001в, рис. 2; 2003, с. 245), хотя в одном случае в Загунлуке кандис целиком вязаный (Saem Ghani 1993, s. 22). Ближе всего по крою он к пазырыкскому варианту кандиса, представленному в Катанде (большая ширина, запахивание и др.) (рис. 49). В том же могильнике Субеши выявлено декорирование одежды ниже таза (в данном случае — женской юбки) в виде ряда крупных вертикальных «елочек» (Pichangdaki Supechi ügümk 1994, s. 26–27; fig. 8), свойственное подолу наплечной одежды скифской эпохи (раннескифский мужской кафтан в Келермесе — рис. 22, 5; платье богини в Хорезме — рис. 62, 21), а в могильнике Карадова отмечена традиция опоясывания верхней одежды одновременно двумя поясами (Му Шунь Инн, Ван Мин Чже 1985, фото 52; Майтдинова 2003, с. 160, рис. 109). В Загунлуке найден башлык, аналогичный скифскому «куль-обскому» типу 10, а в Кумуле в 1978 г. — ноговицы, украшенные по краям бахромой, в нижней части — горизонтальными полосами и имеющие шнурки для крепления (Майтдинова 2003, рис. 106; с. 162–163). На Украине (Днепропетровская обл., курган 9/3 группы Вербки 2) А.Н. Андросовым в погребении трехлетней девочки катакомбной культуры эпохи бронзы обнаружен интересный аналог женским цилиндрическим головным уборам скифской эпохи типа «калафа» и «тиары». Здесь, по данным находчика (сообщение в ноябре 1989 г.), убор в виде цилиндра высотой 12 и шириной 9 см из войлока был украшен спереди через равные промежутки тремя узкими полосками красной охры. В одном из могильников в Узбекистане у женщин документирована бисерная обшивка верхнего края широких шаровар и выше — верхнего края полусапожек (Лунева 2002, с. 296, рис. 7–8).

С учетом всего сказанного попытаемся выделить ретроспективно список элементов костюма древнейшей иранской общности.

Для этого сопоставим общие черты пяти наиболее документированных ираноязычных этносов: персов эпохи Ахеменидов (далее — А), скифов ранних (далее — СР), скифов поздних, «классических» (далее — СП), пазырыкцев (далее — П) и хорезмийцев (далее — Х) с учетом отрывочных данных ахеменидских изображений по этносам-данникам Западного Туркестана, остатков одежд саков Семиречья (курган Иссык) и материалов из Юго-Западной Сибири и Тувы.

Для всех или большинства названных групп характерны следующие элементы костюма, которые можно предположительно считать общеиранскими (рис. 62.1); можно тажке говорить об общих изначальных цветовых предпочтениях (Яценко 2010б). 1. Короткие распашные кафтаны (перс. gaunaka, скиф. sisirna), носившиеся либо запахнутыми налево, либо скрепленные двумя-тремя застежками, либо с не заходящими друг на друга полами, держащимися лишь поясом. 2. У большинства групп явно бытовал носившийся внакидку длинный парадный халат/шуба типа мидийско-персидского kandys (А, СП, П; отсутствие их у остальных объясняется скорее меньшим объемом информации по ним).¹⁰³

Вероятно, вначале это была меховая одежда (Царева 2010, с. 110). 3. Мужские штаны с лампасами (ситуация с ними примерно та же, что и для предыдущего элемента: П, А, СР, СП). 4. Ярусные композитные юбки, сшитые из разнотипных горизонтальных полос ткани (А. П, Тува - Аржан 2, «саки» Синьцзяна – Субеши). 5. Высокие конические головные уборы (все группы). 6. Мужские кожаные наборные пояса с комплектом однотипных металлических бляшек на ремне, появившиеся еще в эпоху бронзы (все группы) (вероятно, ряд треугольных бляшки иногда изображался, например, на поминальных «оленных камнях» Монголии эпохи поздней бронзы: Nowgorodowa 1980, S. 131; Волков 2002). 7–8. Полусапожки и, вероятно, туфли (все группы). 9. Мужские ноговицы, крепившиеся на лямках к поясу (все группы). 10. Высокие сапоги (П, СР, А и др.: см. ниже). 11. Пелерины знати обоих полов в виде широкого круга с отверстием посередине, иногда - с треугольными выступами (А, П, Х, СП?, Аржан 2 в Туве) (в последнем случае реконструкция предмета как накидки кажется недостаточно обоснованной; ср. рис. 62.г). 12–13. Золотые шейные гривны и узкие пекторали (последние имели изображения копытных и известны от Тувы (Аржан 2) и Семиречья (Жалаулы) до Скифии (Большая Близнеца, Майкоп) и Персеполя) (см., например, пекторали бронзового века у «чемурчекцев» на стыке Синьцзяна и Монголии: Ковалев 2007, илл. 8). Эти выводы в принципе могут быть дополнены палеолингвистическими выкладками (однако истолкование их более сложное и менее надежное, так как они не слишком конкретны). Эти элементы (не металлические) встречены и в рядовых могильниках эпохи поздней бронзы в Восточном Синьцзяне, за исключением № 3 (лампасы на мужских штанах) и № 10, а отсутствие там наборных поясов (№ 6) и пелерин (№ 11) может объясняться тем, что здесь похоронены простолюдины, а также появлением в эпоху раннего железа новых технологий обработки металлов, сделавших возможным широкое распространение небольших декорированных металлических накладок поясов с заклепками-штифтами. Это укрепляет мнение об обитателях тогдашнего Восточного Синьцзяна как о вероятных иранцах или смешанном ирано-тохарском населении.

¹⁰³ Распространено мнение о том, что в Иране первый кандис представлен на крайне примитивном изображении мужской фигуры с огромной головой, удлиненным туловищем и поднесенной ко рту рукой на ножке бронзовой подставки IX в. до н.э. из Хасанлу, найденной Робертом Дайсоном в 1957 г. (см. прежде всего: Knauer 1978, p. 22, fig. 8). На спине у этого персонажа от шеи до бедер выделена довольно широкая вертикальная полоса. Я не рискую присоединиться к названному мнению, так как в целом скептически отношусь к попыткам делать серьезные выводы на основании единичных примитивных (крайне схематичных) изображений (см. Введение). Эта полоска на спине может оказаться и рукавами наброшенной одежды (тогда непонятно, почему не выделены ее борта), и короткой накидкой и многим-многим другим. Вряд ли кандис был одеждой оседлых народов (ср.: Майтдинова 2003, с. 175), так как в скифское время он надежно документируется у кочевников и полукочевников (скифы, пазырыкцы) или у персов, бывших в то время более чем на половину кочевым этносом. Корректно кандисом можно называть только одежду ниже колен (в публикациях, посвященных распространению «восточного» костюма в Европе, азиатских провинциях Рима и Византии, его часто путают с более коротким кафтаном, носившимся порой также внакидку).

Ахеменидо-скифское время можно считать решающим для формирования традиций парадного костюма элиты ираноязычных этносов. Распространяется заимствованная из Месопотамии традиция обшивки краев одежд золотыми бляшками-аппликациями (см.: Opponheim 1949, p. 191). Впрочем, на крайнем востоке сакского мира встречались комплексы с исключительно бронзовыми аппликациями, как , например, в могильнике Юхуанмяо во Внутренней Монголии (рис. 62.е). Возможно, в этом изначально сказалось влияние древнейшей бактрийско-маргианской традиции, представленной в южнотуркменском могильнике Гонур-депе, хотя там золотые бляшки обшивали только женскую одежду; ср.: Сарианиди 2001, с. 44; табл. 7–8) и даже отчасти крито-микенской культуры. Оформилась (с определенной этнической спецификой) парадная шуба «кандис», носившаяся у некоторых этносов (пазырыкцы) лицами обоих полов. Во многих ираноязычных областях (порой дальних — вплоть до Горного Алтая на востоке) произошли определенные изменения в костюме благодаря дипломатическим дарам и культурному влиянию первой мировой империи в истории человечества, родственной по языку и культурным основам, персидской державы Ахеменидов (см. главу 4.1).

Кроме того, выделяется ряд черт, более характерных для той или иной значительной части иранского мира. Так, ношение высоких сапог было типично для многих групп на востоке (пазырыкцы, в Западном Туркестане — бактрийцы и саки Семиречья и в примыкающих к ним с юга районах — арейи и арахоты, кочевники Алтая и Тувы); впрочем, не исключено, что это изначально особенность горных районов (у многих горных этносов Евразии распространены войлочные или вязаные сапожки с пестрым декором). Так, высокий сапог, стянутый у щиколоток ремешком, представлен на глиняном ритоне начала I тыс. до н.э. из Северного Ирана (Ноур в Мазендаране: Нац. музей Ирана, инв. № 11197). Кафтаны со скошенным в нижней части к бокам подолом характерны для группы этносов Западного Туркестана (хорезмийцы, саки хаумаварга и саки «заморские» /saka-paradraya (возможно, это ранние скифы, чьи происхождение связано с этим регионом). В восточной же части иранского мира (на Алтае и в Туве) встречены женские полуовальные нагрудники, обшивка одежд низками бирюзового бисера и вышивки на плечах в виде узора тигровой шкуры. Здесь же, на территории от Тувы до Семиречья, впервые появляются наборные пояса с дополнительными свисающими ремнями (Аржан 2, Локоть 4, Чиликты?, Иссык). Их манера крепления в ахеменидо-скифское время была весьма разнообразной (см., например, на территории Северо-Западного Китая: рис. 62ж).

Наконец, целый ряд оригинальных и часто сложных элементов костюма имеют ограниченное распространение в ахеменидском Иране и некоторых прилегающих к нему районах. Поэтому можно с известной долей осторожности предположить, что они отражают влияние империи Ахеменидов (а возможно, еще и Мидии) (см. главу 4.1).

На самом востоке кочевого мира сказывается влияние соседних китайских царств. В оазисе Турфан в Синьцзяне в погребениях некрополя Субеши уже в V-IV вв. до н.э. мы наблюдаем на ряде мумий (только мужских) запахивание шубы или кафтана направо (в соответствии с традициями расположенного неподалеку позднечжоусского Китая и вопреки традициям древних иранцев) (см. могилы 6 и 25: Lu Enguo 1999, p. 102, 104). Видимо, это новшество (как и ряд других элементов китайской культуры) было престижным. В могилах литейщиков пограничных китайских территорий V-III вв. до н.э. присутствуют наборы штампов для тиснения металлических пластин с изображениями в кочевом «зверином стиле» (близком пазырыкской культуре и жунам Ордоса) для реализации у соседних кочевых племен (могильник Бейкан на землях царства Цинь: The Qin Tomb 2006; Linduff, Robinson 2010, pp. 173-175), то есть оформляется «сако-китайское искусство».