Костюм населения Северного Кавказа VII–XVII веков
(1 часть)
Доде Звездана Владимировна
Костюм населения Северного Кавказа VII–XVII веков
(Реконструкция этносоциальной истории)
Специальность – археология
Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук
Москва – 2007
Работа выполнена в отделе теории и методики Института археологии РАН
Официальные оппоненты:
Д.и.н. Афанасьев Г.Е.
Д.и.н. Полосьмак Н.В.
Д.и.н. Кузнецов В.А.
Ведущая организация: Государственный музей искусств народов Востока.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии РАН.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы. Многовековое культурное развитие Северного Кавказа отличает от других регионов сложное этнографическое разнообразие. В то же время в рамках этого региона сформировался единый комплекс народного костюма, который является ярким показателем общности исторического пути, культурных и экономических связей, основных этапов этнического развития проживающих здесь народов. Костюм не только непременный атрибут культуры, связанный с этническими и социальными категориями функционирования человеческого общества, но и полноценный исторический источник, несущий важную информацию о различных областях деятельности человека. Этот источник обретает особое значение в тех случаях, когда изучается бесписьменный период истории северокавказских народов. Информативность костюма основана на его материальных и идеальных свойствах, которые определяют утилитарные и символические функции костюма. Для исследователя практические функции костюма сопряжены с информацией о природной среде и экономической организации общества, содержат сведения о деятельности по производству одежды и обуви, ландшафтно-климатических условиях, определяющих использование тех или иных материалов, крой, выбор колорита. Семиотические функции костюма отражают этносоциальное устройство общества, религиозно-магические представления, политическую организацию, художественно-эстетические воззрения и т.п.
За последнее столетие археологических исследований Северного Кавказа накоплен материал, позволяющий отразить единый процесс складывания народного костюма и выделить основные культурно-хронологические этапы его формирования, что представляется особенно актуальным на фоне описательного и узколокального характера предшествующих изысканий. Актуальным является рассмотрение костюма как элемента структуры повседневности.
Современный уровень развития археологии ориентируется на интегральный характер исследований. В этой связи актуальным является метод междисциплинарного изучения археологического костюма, позволяющий реконструировать средневековые костюмные комплексы, их практические и символические свойства.
Исследуя этапы развития костюма на тысячелетнем отрезке времени, возможно в отдельных случаях установить соответствие между определенными элементами костюма и этнокультурной средой, с которой эти элементы генетически связаны. Для Северного Кавказа, являющегося зоной культурного взаимодействия Востока и Запада, это особенно важно. Выявление заимствований в области костюма позволяет прояснить некоторые моменты этнополитической истории региона.
Использование костюмов в качестве археологического источника для реконструкции социальной, политической, этнической истории, а также идеологических систем средневековых обществ является особенно актуальным для народов Северного Кавказа, не имевших в прошлом собственной письменности.
В условиях возрастающего интереса к археологическому костюму и разобщенности используемых авторами методик актуальным является создание новой концепции исследования костюма, с наибольшей полнотой охватывающей все явления и процессы, которые может отражать костюм как исторический источник.
Объект и предмет исследования. Предмет изучения – социальная, экономическая, политическая, этническая история и идеологические системы средневековых обществ Северного Кавказа. Объектом исследования является средневековый костюм народов Северного Кавказа как культурная форма, содержащая совокупность характерных признаков, отражающих его утилитарные и символические функции.
Степень изученности проблемы. Описание предметов средневекового кавказского костюма отражено главным образом в археологической литературе. Материалы, полученные в результате археологических раскопок, как правило, вводились в научный оборот авторами раскопок или передавались ими в музейное хранение без публикации памятников. Впоследствии к этим материалам в разное время обращались другие исследователи. В силу специфики темы исследования историографический обзор построен в соответствии с проблемно-хронологическим принципом: от самых первых упоминаний находок одежд до современных исследований в рамках одного археологического памятника; исследований отдельных элементов средневекового костюма народов Северного Кавказа; методологических работ, касающихся реконструкции археологического костюма и методов его историко-культурной интерпретации.
Фиксирование одежды относится к началу археологического изучения памятников Северного Кавказа во второй половине XIX в. представителями русской археологической школы П.С. Уваровой, исследовавшей могильник XIV в. у селения Махческ1, и Н.И. Веселовского, раскопавшего курганы XIV–XV вв. в районе станицы Белореченской2. Спустя 50 лет после раскопок к материалам Белореченского могильника обратилась В.П. Левашева3. Ее исследование было первым опытом классификации и типологизации данных материалов.
Н.И. Веселовский и Н.И. Воробьев в скальном могильнике Мощевая Балка (западная часть Карачаево-Черкесской Республики, вблизи верховьев реки Большая Лаба) обнаружили одежды и ткани уникальной сохранности. Впоследствии эти коллекции были объединены в отделе Востока Государственного Эрмитажа усилиями академика И.А. Орбели и дополнены находками, сделанными на этом памятнике директором школы поселка Курджиново Е.А. Миловановым и старшим научным сотрудником отдела Востока А.А. Иерусалимской4. Одежды и ткани, аналогичные материалам из Мощевой Балки, обнаружил М.М. Ковалевский в 1885–1886 гг. в результате археологического исследования могильника Хасаут в долине реки Клухор. Часть этих находок, дополненная позже коллекцией, собранной в 1959 г. А.П. Руничем, хранится в фондах ГИМа5.
В начале XX в. случайные находки одежды из могильников Балкарии были приобретены А.С. Собриевичем для Музея народов Северного Кавказа. Материал был впоследствии опубликован Г.Н. Прозрителевым6. В настоящий момент находки хранятся в фондах Ставропольского краеведческого музея (О.ф. № 14442; 14453). К этим материалам при реконструкции аланского костюма обращалась З.В. Доде7.
Одежда и своеобразные женские головные уборы были зафиксированы профессором Л.П. Семеновым при изучении склеповых памятников горной Ингушетии в 1925–1932 гг.8 Изучение ингушских склепов было продолжено Е.И. Крупновым. Исследователем были описаны находки женских и мужских одежд, а также убранство костюмов, обнаруженных в погребальных памятниках9.
В 1983 г. профессор В.Б. Виноградов поставил вопрос о необходимости изучения «портняжного промысла у позднесредневековых вайнахов»10. В этом направлении работали его ученики: Б.Б.-А. Абдулвахабова11, З.А. Мадаева12, З.И. Хасбулатова13, Д.Ю. Чахкиев14. В.Б. Виноградов совместно с Б.Б.-А. Абдулвахабовой и Д.Ю. Чахкиевым провел всестороннее исследование женских головных уборов «кур-харс»15.
В 1926 г. сотрудник Центрального музея народоведения Б.А. Куфтин исследовал позднесредневековые осетинские склеповые могильники, в которых собрал предметы женской одежды. К находкам из этой коллекции обращались Е.Н. Студенецкая16, Т.Д. Равдоникас17, З.В. Доде18.
В результате исследования парного женского захоронения в могильнике Подорванная Балка в Нижнем Архызе Л.Н. Глушков выявил полный комплекс костюма, от которого в настоящее время сохранился только один головной убор (СГКМ. О.ф. Инв. № 26640/211). Эта находка была исследована З.В. Доде19.
В результате археологических раскопок Змейского катакомбного могильника XI–XII вв. С.С. Кусаевой20 и В.А. Кузнецовым21 были выявлены изделия, выполненные из шерстяных и шелковых тканей, кожаные одежды, отделанные золоченой аппликацией, разнообразные головные уборы и обувь, декорированные металлическими украшениями и бубенчиками. Часть этих находок спустя много лет была представлена на выставке «Аланский всадник», организованной Государственным музеем искусств народов Востока, в разделе «Средневековая Алания VI–XII вв. н.э.»22. К этим материалам неоднократно обращался В.А. Кузнецов в контексте исследования истории средневековой Алании23.
В результате археологических раскопок богатых погребений конца XI – первой половины XII вв. могильника Кольцо-Гора в районе г. Кисловодска С.Н. Савенко выявил одежды, во многом повторяющие формы и технологию изготовления известных находок из Змейского катакомбного могильника24.
Комплекс женского костюма XIII–XIV вв. из могильника Байрым был отреставрирован и опубликован Т.Н. Никитиной25 и И.М. Мизиевым26. Последний продолжил исследование археологических костюмов карачаевцев и балкарцев по материалам могильников Верхний Чегем, Байрым, Курнаят, Ташлы-Тала, Карт-Джурт и др., представив результаты в монографии «Очерки истории и культуры Балкарии и Карачая XIII–XVIII вв.», в главе, посвященной описанию одежды и украшений27.
Фрагменты одежд, выполненных из шелка и парчи, войлока и грубого холста, также зафиксированы в археологических памятниках Карачая XIV–XV вв. Х.Х. Биджиевым28.
Т.Б. Мамукаев, исследовавший склеповый могильник Даргавс («Город мертвых»), реконструировал средневековый свадебный наряд осетинки в «шелковой одежде типа пыльника»29. Наиболее подробно находки костюмов (одежды, обуви, головных уборов, украшений и тканей) из «Города мертвых» описаны в монографии В.Х. Тменова30.
Скальные погребения в Нижнем Архызе и Мощевой Балке исследовались В.Н. Каминским и И.В. Каминской. Находки тканей византийского, иранского, китайского и согдийского производства из этих памятников упомянуты в работе И.В. Каминской31. Часть собранных материалов поступила в фонды Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника имени Е.Д. Фелицина и Карачаево-Черкесского музея-заповедника. Материалы текстильной коллекции VIII–IX вв. из Карачаево-Черкесского музея опубликованы О.В. Орфинской32.
Могильник Мощевая Балка был также исследован экспедициями Института археологии РАН под руководством И.С. Каменецкого и Е.И. Савченко33. Коллекция тканей, полученная в результате работы на памятнике, передана в Ставропольский краеведческий музей (О.ф. Инв. № 29494/1-91). Факт наличия импортных шелков в захоронениях Мощевой Балки был отмечен в работах Е.И. Савченко, без подробного описания находок34. Находки одежд и обуви из погребений Нижнего Архыза на горе Пароход, на горе Церковной и у поселка Буковый описаны В.А. Кузнецовым, отметившим, что «холщовые и полотняные ткани, из которых шились одежды жителей Нижне-Архызского городища, производились на месте в пределах Северо-Западного Кавказа»35.
Основной вклад в изучение аланского костюма VII–IX вв. внесла А.А. Иерусалимская. Результаты ее исследований изложены в ряде статей и монографии, посвященной раннесредневековым находкам на Северо-Кавказском Шелковом пути, обнаруженным в могильнике Мощевая Балка36. В центре внимания исследователя находится ткань как неотъемлемая составная часть всего комплекса костюма37. А.А. Иерусалимская рассматривает различные аспекты, касающиеся истории раннего средневекового текстиля. В поле ее внимания попадают не только технология ткачества и текстильные сюжеты, но и вопросы, связанные с художественными заимствованиями38.
Работы А.А. Иерусалимской соответствуют принципам, принятым в мировой практике исследования текстиля, и являются методологической основой для изучения технологических особенностей и дизайна шелковых тканей. Опыт работы с текстилем отражен автором не только в многочисленных статьях и монографии, но также в опубликованном «Словаре текстильных терминов», являющемся важным методическим пособием для исследователей39.
Интересна работа А.Я. Кузнецовой «Народное искусство карачаевцев и балкарцев», где одна глава посвящена одежде40.
Опыт обобщения материалов, касающихся истории северокавказского костюма, известных к 1982 г.41, был предпринят Т.Д. Равдоникас. Ей принадлежит первый монографический обзор костюмных комплексов на широком хронологическом отрезке (V в. до н.э. – конец XVII в.)42.
Таким образом, археологические находки костюмов из северокавказских памятников VII–XVII вв. известны практически на всей территории региона. Но их освещение в литературе, как правило, носит повествовательный характер, ограниченный территориальными и временными рамками памятника. Описание материалов, за редким исключением, не было связано с проблематизацией исследования. Наиболее изученным оказался аланский костюм VII–IX вв., результаты исследования которого с наибольшей полнотой представлены в работах А.А. Иерусалимской.
В целом ряде работ в качестве источника рассматриваются отдельные элементы аланского костюма – поясные наборы, украшения или амулеты.
В специальной археологической литературе массовый материал поясных наборов из аланских памятников проанализирован преимущественно как источник, позволяющий установить направления передвижений кочевников в раннем средневековье, этнический состав переселяющихся народов, а также для уточнения вопросов хронологии. Важным результатом этих исследований является реконструкция социальной организации аланского общества в работах С.А. Плетневой43, В.Б. Ковалевской44, Г.Е. Афанасьева45, В.С. Флерова46, И.О. Гавритухина47, В.Ю. Малашева48, Д.С. Коробова49 и др.
Большой вклад в изучение кавказских украшений VI–IX вв. внесла В.Б. Ковалевская (Деопик). Она уточнила хронологию и предложила классификацию аланских украшений, а также выявила основные пути торговых связей50. Украшения костюма средневековых адыгов в общем комплексе культуры народов Северного Кавказа были проанализированы Е.П. Алексеевой51.
Исследование амулетов и талисманов является самостоятельной темой, о чем свидетельствует многочисленная литература, касающаяся данного вопроса. В.И. Абаев, Г.Е. Афанасьев, А.А. Иерусалимская, В.Б. Ковалевская, В.А. Кузнецов, С.А. Плетнева, В.С. Флеров, З.Х. Албегова и другие исследователи рассматривают амулеты из катакомбных захоронений как один из критериев определения аланской культуры, как материал, позволяющий реконструировать религиозные представления алан и мировоззренческие основы, послужившие базой консолидации аланского этноса52.
Число работ, касающихся костюмов золотоордынских кочевников, значительно меньше. Немаловажную роль в этом сыграли установки советской идеологической системы, отрицавшей позитивную роль тюркского компонента в истории и культуре многих народов. Это привело к преобладанию в литературе традиций автохтонизма и преувеличению значения иранского компонента53.
Крайне редкая сохранность органических материалов в кочевнических захоронениях также послужила причиной ограниченного интереса исследователей к проблеме кочевнического костюма.
В качестве основного источника для детального исследования половецких костюмов С.А. Плетнева использовала каменную половецкую пластику54. Венгерский ученый А. Палоци-Хорват изучал костюм половцев, опираясь, главным образом, на изображения кочевников в книжной миниатюре55.
Костюмы кочевников золотоордынского времени на территории Северного Кавказа не были известны до находок в могильниках Новопавловский (1981 г.)56 и Джухта (1998 г.)57. Исследование этих материалов и реконструкция костюмных комплексов выполнены З.В. Доде58. Спустя 25 лет после раскопок материалы Новопавловского могильника были опубликованы Е.И. Нарожным и Н.А. Охонько 59. Несколько работ З.В. Доде посвящено проблеме технологической и художественной атрибуции шелковых тканей монгольского времени60.
Следует отметить монгольский костюм, обнаруженный П.Н. Шишкиным в Увеке и опубликованный А.А. Кротковым61. Последний описал женскую одежду и головной убор, реконструкция которого стала хрестоматийной. Находки женских одежд из мавзолея в могильнике Маячный Бугор в Астраханской области были введены в научный оборот Д.В. Васильевым62. Изучение материалов из могильников Увек и Маячный Бугор также было предпринято группой авторов, опубликовавших технологические характеристики материалов63.
Находки головных уборов в золотоордынских памятниках Поволжья и Подонья, а также попытки их реконструкции представлены в публикации Е.П. Мыськова64. В результате исследования курганного могильника у хутора Семенкина Волгодонского района Ростовской области были выявлены фрагменты шелковых одежд и женских головных уборов65. Бокку, мужской пояс и фрагменты шелковых тканей зафиксировал К.Ю. Ефимов в погребениях могильника Олень-Колодезь в Воронежской области66.
Детальное описание монгольского костюма по материалам каменной пластики представлено в работе монгольского исследователя Д. Баяра67. Автор опубликовал также коллекцию археологических материалов монгольской мужской одежды, собранную в 1959 г. Монгольской археологической экспедицией АН СССР под руководством С.В. Киселева в Читинской области на реке Онон68.
Другой монгольский исследователь – У. Эрдэнэбат – в монографии, посвященной исследованию монгольской бокки, обобщил известные археологические находки, обнаруженные на территории бывшей Монгольской империи, а также привел широкий круг изобразительных источников, на которых воспроизведен этот головной убор69.
В связи с накоплением археологических данных, связанных с монгольским костюмом, внимание исследователей стала привлекать их научная интерпретация: выявление историко-культурного контекста бытования, установление семантического содержания элементов костюма и комплексов в целом.
А.А. Тишкин в своих исследованиях женских головных уборов монгольского времени опирается на археологические, изобразительные и письменные свидетельства. Автор опубликовал опыт экспериментального изготовления и практического апробирования головных уборов, реконструированных им на основании археологических находок70.
Интерпретации элементов монгольского костюма уделено внимание в работах М.Г. Крамаровского, отметившего особое место воинских шапок – орбелге – и воинских поясов в составе костюма монгольского всадника и женского головного убора бокка на территории Золотой Орды71.
Семантическому содержанию женского головного убора боктаг посвящена статья А.Г. Юрченко72. Ему же принадлежит исследование роли монгольской прически, которая была характерна для консолидированной группы военнообязанного мужского населения Монгольской империи73.
Основные черты костюма замужней монголки и девичьего монгольского костюма выявил на основании археологических находок и изобразительных источников М.В. Горелик, проследивший, также развитие монгольского кафтана с отрезной юбкой74. Ранее автор изучал монгольские черты в среднеазиатском мужском костюме по миниатюрам XV–XIX вв.75 На основании одежды и вооружения М.В. Горелик устанавливает этническую принадлежность персонажей, отраженных на миниатюрах, и на основании этих реалий датирует и атрибутирует изобразительные памятники76. Мужской костюм киданей и монголов X–XIV вв. остается в центре внимания автора в контексте исследования воинского искусства, оружия и снаряжения средневековых кочевников77. М.В. Горелик одним из первых обозначил проблему необходимости выделения схожих и даже тождественных элементов культуры у разных этносов на большой территории, которые связаны с феноменом имперского костюма78.
Анализ традиции использования различного направления запаха в одежде у народов Дальнего Востока провела Л.Н. Гусева79.
Реконструкция и комплексное исследование одежды и шелковых тканей из золотоордынского могильника Вербовый Лог в Ростовской области, базирующееся на использовании научно-естественных методов и привлечении широкого круга культурно-исторических параллелей, выполнено З.В. Доде80.
В заключение историографического обзора следует остановиться на тех исследованиях, в которых изложена методика реконструкции археологического костюма. В числе работ, затрагивающих проблемы методики, следует назвать последние исследования Г.М. Майтдиновой81, Н.В. Полосьмак и Л.Л. Барковой82, а также монографию С.А. Яценко83.
В подходе к костюму как к историческому источнику, не только раскрывающему материальный и духовный мир древних обществ, но и позволяющему реконструировать этносоциальные аспекты истории и эстетические идеалы древности, практически все исследователи единодушны. Принципиально различным является изложенный подход к самой возможности реконструкции костюмов по погребальным фрагментам. Г.М. Майтдинова считает, что реконструкция костюма, не подтвержденная находками подлинных одежд, носит гипотетичный характер, а расположение украшений на костяке дает только общую схему декоративного решения костюмного ансамбля84. С этим мнением вполне солидарна Н.В. Полосьмак85. С.А. Яценко имеет противоположное мнение. Методика реконструкций археологического костюма, разработанная С.А. Яценко, «основана как на послойной фиксации украшений и тканей одежд, учете в каждом конкретном случае характера обрушения свода, разложения гроба и частей трупа, так и на привлечении наиболее детальных изображений персонажей данного этноса, с учетом синхронных родственных этносов и костюма иранских народов в целом вплоть до этнографической современности»86. На практике реконструкции костюмов из могильника Тилля-тепе, приведенные в монографии автора, основываются исключительно на фиксации расположения в погребении золотых бляшек87. Оценка реконструкций, выполненных с использованием подобного подхода к источнику, дана Н.В. Полосьмак: «Проведение… аналогии с какими-либо реконструкциями костюмов, выполненными на основе остатков украшений из погребений, не вполне корректно, поскольку такие реконструкции, как правило, очень условны»88. Справедливо замечание Н.В. Полосьмак и относительно ограниченных репрезентационных возможностей изобразительных источников89.
Г.М. Майтдинова также считает, что только подлинные находки одежд подтверждают гипотезы, сделанные на основании изобразительных источников90, а этнографические параллели для реконструкций древних костюмов следует привлекать очень осторожно, «так как элементы, отмеченные в традиционной культуре, могут быть привнесены в более позднее время в результате неоднократных взаимовлияний»91.
Г.М. Майтдиновой было определено основное требование, предъявляемое к реконструкциям: «…исторические реконструкции костюма должны, прежде всего, отвечать требованию принципиальной проверяемости на материалах, а все привлекаемые источники не должны противоречить ранее установленным научным фактам»92. Характер используемых Н.В. Полосьмак и Г.М. Майтдиновой находок одежды обусловил высокое качество представленных в их работах реконструкций.
В рассмотренных работах Г.М. Майтдиновой, Н.В. Полосьмак и Л.Л. Барковой изложены принципиальные подходы к возможностям реконструкции археологического костюма. Однако конкретные методические приемы воссоздания костюмного комплекса остаются за рамками исследований.
Таким образом, накоплен достаточно обширный материал, освещающий находки костюмов в средневековых памятниках Северного Кавказа. В литературе он представлен, главным образом, в виде описания находок. Круг работ аналитического характера, в которых костюм рассматривается как исторический источник, раскрывающий материальное и духовное устройство средневековых обществ Северного Кавказа, а также их историю и культуру, крайне ограничен. Это выражается не только в небольшом количестве таких исследований, но также в том, что анализ, как правило, проводится в узковременных или этнолокальных рамках, ограничивающих возможности костюма как исторического источника. В работах, в той или иной степени касающихся методов реконструкции археологического костюма, изложены основные принципы подхода к проблеме, но конкретные методики работы с археологическим материалом отсутствуют. Нет и методологических разработок, обосновывающих источниковедческий потенциал костюма. Эта ситуация подводит к определению целей и задач нашего исследования.
Цель исследования: на основе определения содержания и характера источниковедческого потенциала археологического костюма реконструировать этносоциальные, политико-экономические и идеологические аспекты средневековой истории народов Северного Кавказа путем создания новой концепции исследования костюма, с наибольшей полнотой охватывающей все явления и процессы, которые отражает костюм как исторический источник.
Задачи исследования:
– обобщение накопленных материалов по средневековому северокавказскому костюму в соответствии с имеющимся корпусом археологических источников;
– аргументация содержательного потенциала костюма как исторического источника и применения нового методологического подхода к его изучению;
– обоснование методики реконструкции костюма по археологическим данным и создание демонстрационного ряда в виде графических цветных реконструкций костюмных комплексов;
– анализ динамики развития костюма народов Северного Кавказа на различных культурно-хронологических этапах средневековья;
– установление смыслового значения костюма как знака, определяющего область исторической реальности, которую он обозначает: половозрастную, имущественную, социальную дифференциацию, религиозную, этническую, региональную принадлежность в различных этнокультурных системах средневекового Северного Кавказа;
– реконструкция модели историко-культурной действительности Северо-Кавказского региона и ее динамики, отражающей уровень развития местных обществ и характер их взаимоотношений с окружающими народами в VII–XVII вв.;
– определение векторов культурного взаимодействия и причин изменения их направлений; диагностирование механизмов территориально-культурных контактов народов, проживающих на сопредельных территориях, выявление характерных признаков переходных зон культурно-исторического взаимодействия; выяснение степени влияния религиозного фактора на формирование культуры изучаемых народов.
Территориальные рамки включают Западное и Центральное Предкавказье. На севере территория граничит с Кумо-Манычской впадиной, на юге – с подножием Большого Кавказского хребта. Западная граница проходит по побережьям Черного и Азовского морей, на востоке Центральное Предкавказье граничит с Терско-Кумской низменностью, где располагается восточная часть Предкавказья. Естественные границы практически совпадают с административными и государственными. За Большим Кавказским хребтом находятся Грузия, Армения и Азербайджан. На юго-западе Прикаспийской низменности располагается Дагестан. Таким образом, в поле изучения попадает компактная территория, объединенная культурой и исторической общностью, где сегодня располагаются современные Адыгея, Чечня, Ингушетия, Осетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Ставропольский край. В ходе исследования привлекались материалы сопредельных территорий – Калмыкии, Ростовской области и Краснодарского края.
Хронологические рамки включают тысячелетнюю историю развития северокавказского костюма – VII–XVII вв. В этот период территория Центрального Предкавказья входила в зону кочевнических миграций, вектор которых был ориентирован с Востока на Запад. Хронологические границы рассматриваемого периода устанавливаются в определенной мере символическими событиями, поскольку процесс развития культуры не был связан с конкретными датами. В VII в. начал складываться Хазарский каганат, культура которого охватила огромную территорию, куда входили и земли Северного Кавказа. Череда движения кочевнических племен завершилась миграцией с Востока калмыков, которые в середине XVII в. заняли Волго-Уральское Междуречье. На рубеже XVI–XVII вв. вектор миграций изменяется и определяется движениями с Запада на Восток. В этом движении ключевую роль играла русская колонизация. В сферу интересов России входил и Северный Кавказ. Эпоха кочевнических миграций заканчивается возвращением калмыков в 1771 г. в Центральную Азию. В историографии это событие известно как «торгоутский побег»93. Великая степь как культурный феномен прекращает свое существование.
Каждая волна кочевников, захватывающая территорию Северного Кавказа, по-разному воздействовала на формирование культуры региона.
Хазария, просуществовавшая более 300 лет, с середины VII до второй половины X вв., оставила заметный след в культурном развитии адыгов, нахских племен, алан и народов Дагестана, входящих в состав Империи.
Во второй половине XI–XII вв. становление культуры народов Северного Кавказа проходило в непосредственном контакте с новой волной тюркоязычных кочевников – половцев.
XIII–XIV столетия на Северном Кавказе проходили под знаком монгольского вторжения, которое значительно перекроило этническую карту Северного Кавказа, изменило экономику, культуру и быт местных народов. Монгольское наследие сохранялось в культуре народов Северного Кавказа и в последующий период, в XV–XVII вв.
Источниковедческая база. Источниками по реконструкции и изучению средневекового северокавказского костюма являются археологические материалы, иконография, письменные свидетельства, фольклор и этнологические данные. В работе рассмотрены только те комплексы, в которых сохранилась одежда как системообразующая основа костюма. В исследовании используются материалы, полученные во время полевых работ, сборы из музейных коллекций в России, Китае, Франции, Великобритании, США, а также из частной коллекции Артура Липера, любезно предоставленные в наше распоряжение. Последние рассматриваются в качестве историко-культурного фона. В работе использовано более 100 комплексов, содержащих различные данные о тканях, одежде, убранстве костюмов, с широким фоном аналогий и параллелей из разных стран Передней, Центральной и Юго-Восточной Азии (в том числе Ирана, Турции, Китая, Кореи, Монголии).
Основное преимущество археологических находок одежды, обуви и головных уборов заключается в том, что они представляют собой достоверную основу костюма. Таким образом, реконструкция и исследование средневековых костюмов народов Северного Кавказа базируется на подлинных материалах.
Археологические материалы не дают полной картины для реконструкции. Информация, которая в них содержится, требует соответствующей дешифровки и интерпретации. В этой связи на помощь приходят источники другого характера – изобразительные, письменные, фольклор.
Важное место в исследовании отведено изобразительным памятникам – храмовой фресковой росписи, миниатюрной живописи, каменным изваяниям и рельефам, которые являются ценным подспорьем для реконструкции полного комплекса костюма, манеры ношения и расположения деталей одежды.
Среди письменных источников особой информативностью выделяются сообщения иностранных авторов, в разные периоды средневековья посетивших Северный Кавказ. Особое место занимает корпус источников, сведения которых непосредственно с историей региона не связаны, но в них содержатся данные о культуре народов и государств, в разные периоды контактирующих с Северным Кавказом: Византии, Ирана, Монгольской Империи. Содержащаяся в этих источниках информация, например, о костюме кочевников, тканях, изготовлявшихся в Монгольской империи, системе раздачи наградных одежд и т.п., помогает не только реконструировать костюм кочевников Кавказского улуса Джучи, но и понять его семантическое содержание.
Информация о костюмных комплексах содержится в устных эпических преданиях и фольклоре народов Северного Кавказа. Изучая костюм по нартским преданиям, можно уточнить некоторые детали археологических форм костюма: манеру ношения, связь с идеологическими представлениями и социальной историей общества. В эпосе содержатся упоминания практически всех составляющих кавказского костюма в контексте погребального обряда, торговых взаимоотношений, экономической дифференциации общества. Нартские предания запечатлели историческую действительность, в которой бытовал средневековый костюм.
Исследование археологического костюма в совокупности с этнографическими материалами способствует установлению соотношения между автохтонными кавказскими, а также тюркскими и иранскими компонентами в формировании культуры народов Северного Кавказа. Проникновение тюркских и иранских элементов в культуру степной полосы Евразии и Северного Кавказа имело место и привело в итоге к сложному синтезу, вопрос о котором не может быть решен однозначно. Этническая атрибуция отдельных элементов костюма как показателя культуры народов Северного Кавказа способствует выявлению баланса всех ее составляющих.
В силу слабой разработанности проблем, связанных с кочевническим костюмом и шелковым текстилем монгольского времени, в отечественной науке, мы привлекали зарубежные источники историографического характера, среди которых следует назвать работы китайского исследователя Ж. Фена, рассматривавшего в своих трудах одежду средневековых китайцев династии Ляо и монгольские костюмы периода династии Юань94. Некоторые вопросы, связанные с особенностями технологии и художественного оформления китайских, иранских и центральноазиатских шелков периода владычества монголов, рассмотрены в каталоге выставки «Когда шелк был золотом», проведенной музеем Метрополитен и Кливлендским музеем95.
Каталог и фундаментальное исследование персидских шелков издали немецкие исследователи Р. Ньюман и Г. Мурза96. В этом же направлении работает российский специалист Н.В. Сазонова, которая ввела в научный оборот коллекции сефевидских тканей из фондов Музея искусств народов Востока97. Богатейший фактический материал по истории восточного средневекового текстиля содержит монография Н.Н. Соболева98.
В качестве этнографических параллелей привлекались материалы исследований ведущих этнографов, специалистов по северокавказской одежде: С.Ш. Гаджиевой99, Г.А. Сергеевой100, Е.Н. Студенецкой101, а также по костюму Средней Азии и Казахстана: О.А. Сухаревой 102, Н.П. Лобачевой103, Г.П. Васильевой104 и др.
Методологическая основа исследования. В самом общем виде методологической основой работы является принцип историзма, подразумевающий подход к истории общества как к изменяющейся во времени, развивающейся действительности, а также принцип детерминизма, который предполагает объективное существование взаимосвязей явлений, пространственных и временных корреляций, функциональных зависимостей. Но для создания историко-культурной модели необходим более конкретный метод исследования костюма как исторического источника. В качестве такого метода был использован метод репрезентации, базирующийся на основных направлениях герменевтико-феноменологической традиции, рассматривающей артефакт как факт истории и культуры. Этот метод позволил реконструировать материальный и социокультурный фон, способствующий объективному взгляду на костюм, как на исторический источник. Материальные и идеальные свойства костюма обусловили обращение к естественно-научным методам и методам структурно-семиотического анализа. На основе междисциплинарного характера использованных методов была создана новая концепция исследования костюма как исторического источника, которая позволяет с наибольшей полнотой раскрыть аккумулированные в костюме культурно-исторические явления и процессы. Новая концепция базируется на принципе соответствия, подразумевающего связь с предшествующими теоретическими построениями в области исследования костюма. Методология и методические приемы подробно изложены в первой главе диссертации.
Научная новизна работы состоит в том, что в ходе исследования разработана концепция использования археологического костюма как историко-культурологического источника. В работе археологический костюм впервые рассматривается как источник для реконструкции этносоциальной истории народов Северного Кавказа на протяженном хронологическом отрезке – VII–XVII вв.
Для всестороннего раскрытия источниковедческого потенциала костюма предлагается новый репрезентационный метод исследования, позволяющий реконструировать материальный и социокультурный фон, объективированный в костюме. В результате применения данного метода были получены новые данные, характеризующие динамику хозяйственно-экономического развития северокавказского региона в эпоху средневековья и ценностные культурные ориентации, принятые и разделяемые всеми северокавказскими обществами.
Костюм впервые рассматривается как источник для характеристики народной ментальности, которая определяет общее понимание мира и отношение к происходящим в нем явлениям.
Впервые на широком культурно-историческом фоне проанализированы костюмы кочевников Золотой Орды. Это дало возможность сравнить комплексы, обнаруженные в Кавказском улусе Джучи, с реальными парадными монгольскими костюмами, известными по находкам одежд династии Юань, обнаруженным на территории Китая, а также по изобразительным источникам, выявить общее и особенное.
Впервые проведено широкое исследование шелковых тканей монгольского времени и предложена методика атрибуции техники и дизайна для установления их культурной принадлежности. Принципиально новым является опыт соотнесения находок археологического текстиля с названиями тканей, известных по средневековым письменным источникам, и составление атрибутивного текстильного словаря.
По-новому интерпретированы иранские «лицевые» ткани, обнаруженные в позднесредневековых склеповых могильниках Северного Кавказа. В исследовании они рассматриваются как способ персидской идеологической пропаганды в стремлении установления контроля над территорией Северного Кавказа со стороны Ирана, а также как одно из средств вовлечения северокавказских народов в орбиту мусульманского мира.
Впервые проведен компаративный анализ костюмов народов Северного Кавказа и Среднеазиатско-Казахстанского региона, в результате которого были выявлены формы одежды, имеющие общие древние прототипы, что позволяет наметить пути для дальнейшего исследования механизмов культурного взаимодействия сопредельных регионов в древности и в средние века. Сравнительный типологический анализ показал существование контактной зоны культурного взаимодействия, где аккумулированы признаки северокавказских и среднеазиатско-казахстанских костюмных комплексов. Такой зоной является Дагестан с особым типом костюмов, совмещающих северокавказские и среднеазиатские черты. Установление контактной зоны культурного взаимодействия, выявленной в результате типологического сравнения разных костюмных комплексов, позволяет ставить вопрос о существовании подобных переходных зон для контактирующих археологических культур древности и средневековья.
В научный оборот впервые вводится ряд новых памятников. По-новому интерпретированы материалы из старых музейных коллекций, предшествующее исследование которых, как правило, имело описательный характер. Также в работе представлены научные каталоги неопубликованных коллекций одежды и тканей из средневековых памятников Северного Кавказа.
Принципиально новой является предложенная автором методика реконструкции археологического костюма, ее теоретическая аргументация и практическая реализация. Различный уровень источников позволил обосновать три типа реконструкции, имеющих аутентичный, достоверный и гипотетический характер. В работе впервые представлен полный визуальный ряд костюмов населения Северного Кавказа в различные исторические периоды средневековья.
В отличие от предшествующих работ, касающихся истории костюма, в диссертации приведены не только результаты, но и подробные методики исследования таксономической принадлежности природных материалов, использовавшихся в костюме, красителей тканей, аутентичных выкроек, технологических приемов изготовления одежды, что придает им характер открытого источника для других исследований.
Практическая реализация результатов исследования. Материалы, содержащиеся в исследовании, и результаты работы существенно дополняют и конкретизируют представления о культурном облике средневекового Северного Кавказа и характере культурного взаимодействия региона с Востоком и Западом. Они могут быть использованы в научных трудах, связанных с исследованием различных аспектов истории и культуры не только северокавказских, но и других народов Евразии в эпоху средневековья. Отдельные ранее опубликованные положения диссертации нашли отклик и поддержку коллег, работающих в смежных направлениях. Предложенный нами тезис о наличии поясной распашной одежды на половецких изваяниях, использовании ее средневековыми кавказскими аланами и этнографических параллелях этому виду одежды в киргизском костюме был поддержан Н.П. Лобачевой105, М.С. Гаджиевым106, С.А. Яценко107. Изложенные в исследовании идеи о влиянии естественно-природных факторов на сложение цветовых предпочтений у народов Северного Кавказа были поддержаны Л.В. Самариной108. А.Г.Юрченко согласился с нашей реконструкцией расположения лунного серпа и солярного диска – украшений на рукавах женского халата золотоордынского времени из могильника Новопавловский, но выразил сомнение относительно аргумента определения местоположения изображения светил, в качестве которого мы рассматривали пространственную ориентацию монголов. А.Г. Юрченко предложил связать семантику правой и левой стороны с гендерным аспектом монгольского имперского этикета109. Результаты нашего исследования аланских костюмов были использованы Д.В. Белецким при анализе одежды персонажей, изображенных на фресках христианского храма XIII – начала XIV вв. в осетинском селении Нузал в Алагирском ущелье110. С.С. Новиков провел историко-культурные параллели между аланскими костюмами, представленными на наших реконструкциях, и костюмами восточных марийцев111.
Материалы исследования могут быть использованы при разработке учебных курсов и пособий по истории, культурологии и источниковедению народов Северного Кавказа, а также ираноязычных и тюркоязычных кочевников. Вопросы этнокультурной истории народов Северо-Кавказского региона на примере костюма рассматривались в курсах «Культурология» и «История культуры», прочитанных автором в Ставропольском государственном университете112. Материалы монографии «Средневековый костюм народов Северного Кавказа»113 используются коллегами в университетских учебных курсах «История культуры народов Кавказа», «Историко-культурное наследие Северо-Кавказского региона», а также включены в программу обучения модельеров-конструкторов «История стилей в искусстве и костюме» Ставропольского технологического колледжа. Материалы исследования и наша концепция костюма как исторического источника использованы также в лекционных курсах «Этнология народов России» и «Основы археологии», читаемых в Самарском государственном педагогическом университете.
Одним из важных аспектов практического применения исследования является возможность использования реконструкций костюмов в музейных экспозициях. Реконструкции кочевнических костюмов золотоордынского времени из могильника Джухта представлены в экспозиции археологического музея ГУП «Наследие» (Ставрополь) вместе с материалами, на основании которых они выполнены. Реконструкции аланских женских, мужских и детских костюмов были предоставлены для экспозиции Отрадненского муниципального историко-археологического музея (ст. Отрадненская Краснодарского края). Графические реконструкции аланских детских костюмов использованы при подготовке и проведении выставки «Археология детства: игрушки, игры и обряды в традиционных обществах» в Самарском областном историко-краеведческом музее им. П.В. Алабина114. Реконструкция аланского костюма XI–XII вв. использовалась на выставке «Аланский всадник. Сокровища князей I–XII веков», организованной Государственным музеем Востока (Москва, 2005). На основании предложенных нами графических реконструкций для экспозиции Казанского национального музея под руководством В.В. Хабарова подготовлены реальные аналогии комплексов костюмов золотоордынских кочевников.
Практическая значимость работы определяется также тем, что изучение большого количества древних тканей позволило усовершенствовать методики исследования природных лубяных волокон и природных красителей различными микроскопическими, химическими и хроматографическими методами. Результаты и опыт, полученные при исследовании древних тканей, применяются в настоящее время сотрудниками Ставропольской ЛСЭ115 при производстве экспертиз по исследованию волокон растительного происхождения и тканей, окрашенных синтезированными антрахиноновыми красителями.
Апробация работы. Теоретические положения и практические результаты работы изложены в монографиях и публикациях общим объемом 45 авторских листов. Идеи и некоторые итоги исследования излагались на международных, всероссийских и региональных научных форумах. В их числе Международная конференция «Международное сотрудничество археологов на великих торговых и культурных путях древности и средневековья (Кисловодск, 1994); III Всероссийский научный семинар «Интеграция археологических и этнографических исследований», посвященный 110-летию со дня рождения С.И. Руденко (Омск, 1995); научно-практическая конференция «Культурное и природное наследие в региональной политике» (Ставрополь, 1997); конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Т.М. Минаевой (Ставрополь, 1997); Межрегиональная научная конференция «Интеллигенция Северного Кавказа в истории России» (Ставрополь, 1998); XX Международные Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа (Железноводск, 1998); Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа (Майкоп, 1992; Москва, 1996; Кисловодск, 2000; Ессентуки – Кисловодск, 2002; Москва, 2004; Нальчик, 2006); Всероссийская конференция к 10-летию Российского научно-практического центра по проблемам музейной педагогики «Образовательная деятельность художественного музея» (Ставрополь, 2000); Первые Санкт-Петербургские этнографические чтения «Этническое единство и специфика культур» (Санкт-Петербург, 2002); X и XI коллоквиумы «Ювелирное искусство и материальная культура» (Санкт-Петербург, 2002, 2003); Первая Всероссийская научная интернет-конференция «Новая локальная история» (Ставрополь, 2003); Международная научная конференция (в рамках конкурса «Адмиралтейская игла-2002, 2004») «Мода и дизайн: исторический опыт – новые технологии (Санкт-Петербург, 2002, 2004); Международный конгресс востоковедов (Москва, 2004); Ежегодный конгресс Европейской Ассоциации археологов (Санкт-Петербург, 2003; Франция, Лион, 2004; Ирландия, Корк, 2005); Международный симпозиум «Шелковый путь и монгольское искусство эпохи Юань» (Китай, Ханчжоу, 2005); Международная научная конференция «Золотая Орда. История и культура» (Казань, 2006); III Международная научная конференция «Город и степь в контактной Евро-Азиатской зоне», посвященная 75-летию со дня рождения Г.А. Федорова-Давыдова (Москва, 2006); Первая Абхазская международная археологическая конференция, посвященная памяти Ю.Н. Воронова (Сухум, 2006); 21-й Международный конгресс византинистов (Лондон, 2006). Отдельные положения диссертации изложены на семинаре в Институте археологии и классической древности в университете Бермингема (Великобритания, 2002), а также на научно-методическом семинаре «Textus» в Ставропольском государственном университете (Ставрополь, 2003, 2004, 2005).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав с выделенными параграфами, заключения, библиографического списка и приложения.
Продолжение работы - в следующей статье сайта narodko.ru.
Работы, опубликованные автором по теме диссертации:
Монографии
1.Доде, З. В. Средневековый костюм народов Северного Кавказа : очерки истории / З. В. Доде. – М. : Восточная литература, 2001. – 136 с. – 8,7 п. л.
2.Доде, З. В. Одежды и шелка из могильника Вербовый Лог / З. В. Доде // Погребения знати золотоордынского времени в междуречье Дона и Сала : материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа / М. В. Власкин, А. И. Гармашов, З. В. Доде, С. А. Науменко. – М. : Памятники исторической мысли, 2006. – Вып. VI. – С. 77–217. – 6,1 п.л.
Cтатьи в ведущих рецензируемых научных журналах из перечня журналов, рекомендованных ВАК Минобразования России
3.Доде, З. В. Средневековый костюм народов Предкавказья в контексте нартского эпоса / З. В. Доде // Научная мысль Кавказа. – 1997. – № 1. – С. 49–57. – 1 п.л.
4.Доде, З. В. «Шелковый рай» на Северном Кавказе. Иранская лицевая ткань XVI века из коллекции Б.А. Куфтина / З. В. Доде // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2005. – № 2. – С. 68–76. – 1 п.л.
5.Доде, З. В. Уникальный шелк с «драконами» из могильника Джухта (Северный Кавказ) / З. В. Доде // Российская археология. – 2005. – № 2. – С. 138–150. – 0,8 п.л.
6.Доде, З. В. Технические характеристики тканей из могильника Джухта-2 / З. В. Доде, И. А. Сергеева // Российская археология. – 2005. – № 2. – С. 149–150. – 0,15 п.л. (авт. 0,07).
7.Доде, З. В. Символы легитимации принадлежности к империи в костюме кочевников Золотой Орды / З. В. Доде // Восток. – 2005. – № 4. – С. 25–35. – 1 п.л.
8.Доде, З. В. Отражение социальных ценностей в костюмах средневекового населения Северного Кавказа / З. В. Доде // Этнографическое обозрение. – 2006. – №1. – С. 146–160. – 1 п.л.
Статьи и доклады
9.Доде, З. В. Восток и Запад в культуре алан VIII–IX вв. (По материалам могильника Подорванная Балка) / З. В. Доде // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и в средние века : тезисы докладов V региональной научной конференции. – Ростов н/Д : Изд-во Рост. н/Д гос. пед. ин-та, 1990. – С. 7–8. – 0,1 п.л.
10.Доде, З. В. Аланский женский головной убор из могильника Подорванная Балка в Нижнем Архызе / З. В. Доде // Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии : сборник научных трудов. – Черкесск : КЧНИИИФЭ, 1991. – С. 124–131. – 0,4 п.л.
11.Доде, З. В. К вопросу о культурных связях населения Нижнеархызского городища в VIII–IX вв. / З. В. Доде // XVII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа : тезисы докладов. – Майкоп : Изд-во «Адыгея», 1992. – С. 72–73. – 0,1 п.л.
12.Доде, З. В. Средневековый костюм народов Центрального Предкавказья как источник по истории региона в VII–XIV вв. : автореф. дис. … канд. ист. наук / З. В. Доде. – М., 1993. – 24 с. – 1 п.л.
13.Доде, З. В. Костюмы персонажей Кяфарской гробницы / З. В. Доде // Аланская гробница XI века : сборник статей. – Ставрополь : АРС-дизайн, 1994. – С. 36–50. – 1 п.л.
14.Доде, З. В. Находки в могильнике Подорванная Балка как свидетельство функционирования Шелкового пути / З. В. Доде // Международное сотрудничество археологов на великих торговых и культурных путях древности и средневековья : сборник тезисов докладов. – Кисловодск : СУВШП ; КФГОКМ ; КНИФСУ, 1994. – С. 10–13. – 0,2 п.л.
15.Доде, З. В. Костюм алан VII–X вв. на рельефных сценах гробницы с реки Кривой / З. В. Доде // XVIII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. – Кисловодск, 1994. – С. 52–53. – 0,1 п.л.
16.Доде, З. В. К вопросу о методике реконструкции археологического костюма (По материалам кавказских могильников VII–IX вв. н.э.) / З. В. Доде // Интеграция археологических и этнографических исследований : материалы III Всероссийского научного семинара, посвященного 110-летию со дня рождения С. И. Руденко. – Ч. 1. – Омск, 1995. – С. 49–53. – 0,5 п.л.
17.Доде, З. В. Об одном аспекте изучения тюркской проблематики в советской исторической науке / З. В. Доде // XIX Крупновские чтения. Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа (Москва, апрель 1996 г.) : тезисы докладов. – Москва, 1996. – С. 67–70. – 0,3 п.л.
18.Доде, З. В. Кавказский текстиль VI–IX вв. Утраченные традиции / З. В. Доде // Культурное и природное наследие в региональной политике : тезисы докладов научно-практической конференции (Ставрополь, 26–28 мая 1997 г.).– Ставрополь : Изд-во СГУ, 1997. – С. 50–51. – 0,1 п.л.
19.Доде, З. В. К вопросу о складывании цветовых предпочтений в костюме народов Северного Кавказа / З. В. Доде // Историко-археологический альманах. – Вып. 3. – Армавир, 1997. – С. 171–176. – 0,8 п.л.
20.Доде, З. В. Художественно-этнографические экспедиции 20 гг. ХХ в. по Северному Кавказу / З. В. Доде // Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Т.М. Минаевой (Ставрополь, 26–27 января 1996 г.). – Ставрополь : Изд-во СГУ, 1997. – С. 51–55. – 0,3 п.л.
21.Доде, З. В. Исследование кендырных тканей из могильников Северного Кавказа VI–IX вв. / З. В. Доде // ХХ Юбилейные Международные Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа : тезисы докладов – Ставрополь : Наследие, 1998. – С. 37–38. – 0,1 п.л.
22.Доде, З. В. Кавказский текстиль VI–IX вв. / З. В. Доде // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Археология. – Ставрополь : Наследие, 1998. – С. 238–249. – 1 п.л.
23.Доде, З. В. Традиционная культура народов Северного Кавказа в графических работах (20-е гг. ХХ века) / З. В. Доде // Интеллигенция Северного Кавказа в истории России : материалы Межрегиональной научной конференции (Ставрополь, 10–11 апреля 1998 г.). – Ч. 2. – Ставрополь : Изд-во СГУ, 1998. – С. 44–47. – 0,2 п.л.
24.Доде, З. В. Культурология : программа / Г. Г. Асриянц, З. В. Доде, А. А. Дуров, О. И. Миловидова. – Ставрополь : Изд-во СГУ, 1999. – 18 с. – 0,5 п.л. (авт. 0,25).
25.Доде, З. В. Традиции и быт народов Северного Кавказа в первой четверти XX века глазами творческой интеллигенции / З. В. Доде // Историко-археологический альманах. – Армавир, 1999. – № 5. – С. 117–127. – 1 п.л.
26.Доде, З. В. Кочевнический комплекс золотоордынского времени в курганном могильнике Джухта-2 / З. В. Доде // XXI Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа : тезисы докладов. – Кисловодск : ГУП «Наследие», 2000. – С. 40–42. – 0,2 п.л.
27.Доде, З. В. Об изучении историко-культурного наследия репрессированных народов Северного Кавказа в советский период / З. В. Доде // Историко-археологический альманах. – Армавир, 2000. – С. 90–96. – 1,1 п.л.
28.Доде, З. В. Феномен кавказского костюма в изучении курса культурологии / З. В. Доде // Труды Российского научно-практического центра по проблемам музейной педагогики. Образовательная деятельность художественного музея. – Вып. VI. – СПб., 2000. – С. 155–159. – 0,3 п.л.
29.Доде, З. В. Костюмы кочевников Золотой Орды из могильника Джухта-2 / З. В. Доде // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа : сборник статей. – Вып. II. Археология, антропология, палеоклиматология. – М. : Памятники исторической мысли, 2001. – С. 117–127. – 0,8 п.л.
30.Доде, З. В. История культуры : методическое пособие / З. В. Доде, А. А. Дуров. – Ставрополь : Изд-во СГУ, 2002. – С. 39. – 1,6 п.л. (авт. 0,8).
31.Доде, З. В. Информативность украшений из средневековых могильников Северного Кавказа. Два этюда / З. В. Доде // Ювелирное искусство и материальная культура : тезисы докладов (Санкт-Петербург, 10–14 октября 2000 г. и 9–14 апреля 2001 г.). – СПб. : Изд-во Гос. Эрмитажа, 2002. – С. 74–76. – 0,5 п.л.
32.Доде, З. В. Женская одежда из позднесредневековых осетинских склеповых могильников в коллекции Б.А. Куфтина / З. В. Доде // XXII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа : тезисы докладов. – Ессентуки – Кисловодск, 2002. – С. 48–50. – 0,2 п.л.
33.Доде, З. В. Северокавказский средневековый костюм в контексте истории и культуры / З. Д. Доде // Мода и дизайн: исторический опыт – новые технологии : тезисы Международной научной конференции (Санкт-Петербург, 27–31 мая 2002 г.). – СПб. : РИЦ СПГУТД, 2002. – С. 23–25. – 0,3 п.л.
34.Доде, З. В. Костюм как предмет репрезентативного комплекса / З. Д. Доде // Материалы Первых Санкт-Петербургских этнографических чтений. – СПб., 2002. – С. 37–40. – 1 п.л.
35.Доде, З. В. Костюм как текст / З. В. Доде // Язык и текст в пространстве культуры : сборник статей. – Вып. 9. – СПб. : Рос. гос. пед. ун-т им. А. И. Герцена ; Ставрополь : Изд-во СГУ, 2003. – С. 27–35. – 1,1 п.л.
36.Доде, З. В. Репрезентация: дефиниция или метод? (Репрезентативный костюм или костюм как репрезентация историко-культурной реальности?) / З. В. Доде // Материалы Первой Всероссийской научной интернет-конференции «Новая локальная история» (Ставрополь, 23 мая 2003 г.). – Ставрополь : Изд-во СГУ, 2003. – С. 62–76. – 0,9 п.л.
37.Доде, З. В. Оппозиция мужское – женское в костюме алан как прагматика гендерных функций / З. В. Доде // Мода и дизайн: исторический опыт – новые технологии : тезисы и материалы 7-й Международной научной конференции (Санкт-Петербург, 30 июня – 3 июля 2004 г.). – СПб. : СПГУТД, 2004. – С. 27–31. – 0,3 п.л.
38.Доде, З. В. Ценностный аспект социального пространства костюма (По материалам средневековых северокавказских комплексов) / З. В. Доде // Textus. Избранное : сборник статей. – Вып. 11. – Ч. 2. – Ставрополь : Изд-во СГУ, 2005. – 0,9 п.л.
39.Доде, З. В. Китайские шелка в золотоордынских могильниках Северного Кавказа / З. В. Доде // Вопросы истории, историографии, экономики, языкознания и литературы : сборник статей. – М., 2005. – С. 65–72. – 0,6 п.л.
40.Доде, З. В. Костюм как репрезентация историко-культурной реальности: к вопросу о методе исследования / З. В. Доде // Структурно-семиотические исследования в археологии. – Донецк, 2005. – Т. 2. – С. 305–330. – 2,4 п.л.
41.Доде, З. В. Коллекция осетинской женской одежды Б.А. Куфтина / З. В. Доде // Вестник истории, литературы и искусства. – М., 2006. – Т. 2. – С. 418–430. – 1,5 п.л.
42.Доде, З. В. Шелковая Орда: определение китайской, иранской и центральноазиатской художественной традиции в декоре шелков монгольского времени из золотоордынских памятников улуса Джучи / З. В. Доде // XXIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа : тезисы докладов. – Нальчик, 2006. – С. 73–74. – 0,1 п.л.
43.Доде, З. В. Археологический костюм: проблемы реконструкции и интерпретации / З. В. Доде // Древние культуры Кавказского Причерноморья, их взаимодействие с культурами соседних регионов. Сохранение культурного наследия : материалы Первой Абхазской международной археологической конференции, посвященной памяти Ю. Н. Воронова. – Сухум, 2006. – С. 16–17. – 0,1 п.л.
44.Доде, З. В. Методика исследования красителей средневековых тканей из золотоордынских погребальных памятников Северного Кавказа и Нижнего Дона / З. В. Доде, И. А. Сергеева // XXIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа : тезисы докладов. – Нальчик, 2006. – С. 75–76. – 0,1 п.л. (авт. 0,05).
45.Доде, З. В. Технологические характеристики швов / З. В. Доде, М. А. Телешова // Погребения знати золотоордынского времени в междуречье Дона и Сала : материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа / М. В. Власкин, А. И. Гармашов, З. В. Доде, С. А. Науменко. – М. : Памятники исторической мысли, 2006. – Вып. VI. – С. 187–192. – 0,3 п.л. (авт. 0,15).
46.Доде, З. В. Исследование кожевой ткани и волос животных / З. В. Доде, И. А. Сергеева // Погребения знати золотоордынского времени в междуречье Дона и Сала : материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа / М. В. Власкин, А. И. Гармашов, З. В. Доде, С. А. Науменко. – М. : Памятники исторической мысли, 2006. – Вып. VI. – С. 193–200. – 0,3 п.л. (авт. 0,15).
47.Доде, З. В. Исследование красителей тканей / З. В. Доде, И. А. Сергеева // Погребения знати золотоордынского времени в междуречье Дона и Сала : материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа / М. В. Власкин, А. И. Гармашов, З. В. Доде, С. А. Науменко. – М. : Памятники исторической мысли, 2006. – Вып. VI. – С. 204–217. – 0,8 п.л. (авт. 0,4).
48.Daudet, Z. The outline of culture synthesis in the Northen Caucasus (6th – 9th Senturies A.D.). – Bulletin of the ancient orient museum. – Volume XIII. – 1992. – P. 1–9. – 0,25 п.л.
49.Dode, Z. The Juhta Silks: On the Cultural Attribution of Golden Horde Fabrics / Z. Dode // European Association of Archaeologissts. – 9th Annual Meeting 10th – 14th September, 2003. – St. Petersburg. – P. 53. – 0,05 п.л.
50.Dode, Z. Method of the reconstruction of the archaeological costume / Z. Dode // Eurupean Association of Archaeologists. Xth Annual Meeting. – Lyon, 2004. – P. 91. – 0,09 п.л.
51.Dode, Z. Silk Paradise in the Northern Caucasus, (Iranian figured fabric of the 16th century) / Z. Dode // 11th Annual Meeting European Association of Archaeologists. – Cork, 2005. – P. 97–98. – 0,05 п.л.
52.Dode, Z. Juhta Burial Chinese Fabrics of the Mongolian Period in 13th–14th Centuries in North Caucasus / Z. Dode // CIETA. – Bulletin 82, 2005. – Р. 75–93. – 1 п.л.
53.Dode, Z. Determination of Chinese, Iranian and Central Asian Artistic Tradition in the décor of silk of the Mongolian Period from the Golden Horde Legacy in Ulus Djuchi / Z. Dode // Silk Road and Mongol-Yuan Art. Paper collection of the international symposium. – Hangzhou, 2005. – P. 265–277. – 1,5 п.л.
54.Dode, Z. Определение китайской, иранской и центральноазиатской традиции в декоре шелков монгольского времени из золотоордынского улуса Джучи (На кит. яз.) / Z. Dode // Cultural Relics of the East. – 2006. – № 6 (19). – Р. 43–49. – 1 п.л.
55.Dode, Z. Byzantine parallels in the semantic space of the costume of peoples the medieval Caucasus / Z. Dode // Proceedings of the 21st International Congress of Byzantine Studies. London, 21–26 August 2006. – Volume II. – Abstracts of Panel Papers. – ASHGATE. – London, 2006. – P. 266–267. – 0,07 п.л.